Мне нужно подумать
Я сижу на полу в нашей — нет, теперь уже моей — комнате, уткнувшись лицом в его старый свитер. Он пахнет дождём и сигаретами, хотя он бросил курить полгода назад. Интересно, помнит ли он, как я тогда смеялась, когда он, задыхаясь, пытался сделать первую затяжку после недели воздержания? Наверное, нет. Он вообще мало что помнит из того, что было между нами.
Окно приоткрыто, и ветер шевелит занавески, будто пытается стереть границу между мной и миром, который теперь кажется таким чужим. На улице ранняя весна — та самая, которую мы когда-то ждали вместе. Помню, как он говорил, что любит этот сезон за «предательское тепло»: солнце светит, а воздух ещё колет щёки, как будто напоминает — всё кончится. Тогда я не понимала, что он имел в виду.
Он ушёл три недели назад. Просто взял рюкзак, сложил туда несколько футболок и книжку Фромма, которую я подарила на его день рождения. Сказал: «Мне нужно подумать». Не кричал, не плакал — голос был ровный как стекло. А я стояла в дверях, сжимая в руке недопитый чай, и чувствовала, как горло сдавливает от слов, которые, так и не вырвались наружу.
С тех пор я живу в режиме «почти». Почти услышала его шаги у двери. Почти ответила на сообщение, которое он случайно прислал мне в 3 часа ночи («Привет, я…» — и больше ничего). Почти поверила, что это просто дурной сон. Но утром просыпаюсь от того, что рука тянется к пустой половине кровати, и понимаю: он не вернётся.
Я стала экспертом по чужим жизням. Его Instagram открыт в режиме инкогнито — я знаю, что он ел сегодня на завтрак (кофе с корицей), что теперь он часто публикует фото закатов. Раньше он их ненавидел. «Сентиментальная чушь», — фыркал, когда я пыталась сделать селфи на фоне оранжевого неба. Теперь его лента пестрит этими кадрами. Может, он тоже притворяется?
Вчера я видела его в метро. Он стоял в наушниках, и что-то быстро печатал в телефоне. Я замерла, будто меня пригвоздили к месту. Хотела подойти, но тут поезд подъехал, и он исчез, оставив после себя лишь запах мокрой шерсти от пальто. Потом я два часа бродила по переходам, считая трещины на плитке, чтобы не сойти с ума.
Друзья говорят: «Отпусти. Он не стоил твоих слёз». Но они не понимают. Это не только о нём. Это о том, как я перестала узнавать себя в зеркале. Раньше я верила, что любовь — это как волны: даже если накроет с головой, всё равно вынырнешь. Теперь же я тону в деталях: в том, как он завязывал шнурки (нелепые двойные узлы), в его привычке грызть колпачок ручки во время разговора, в том, как он шептал «спокойной ночи» так тихо, будто боялся разбудить мои сомнения.
Иногда я захожу в нашу старую переписку. Читаю его сообщения, как мантру: «Ты — моя вселенная», «Я бы всё отдал, чтобы увидеть твою улыбку». Теперь эти слова кажутся вырванными из другого измерения. Как будто их писал не он, а кто-то, кто знал его лучше меня.
Вчера вечером я всё-таки написала ему. Набрала «Привет», стёрла, снова набрала. Потом добавила: «Как ты?» — и тут же закрыла чат. Ответ пришёл через час: «Всё ок. А ты?» Я смотрела на эти три буквы, и мне казалось, что я разгадываю шифр. «Ок» — это «я скучаю» или «я ненавижу тебя»? Или просто «я больше не могу»?
Сегодня я купила билет в кино. Сяду в последнем ряду, как раньше. Может, он придёт? А если нет — представлю, что он рядом. Его смех, его рука на моём колене, его дыхание в такт моему.
Но в глубине души я знаю: он уже не мой. Его тень растворилась в весеннем тумане, а я всё брожу по улицам с его свитером в руках, словно это карта, которая приведёт меня обратно. Только куда? В прошлое? В пустоту?
Иногда хочется кричать. Но вместо этого я просто листаю его stories, стирая слёзы, которые падают на экран телефона, и шепчу в тишине: «Почему?». А эхо отвечает мне его голосом: «Мне нужно было подумать».
Но о чём?